Очерк по истории старообрядчества в XVIII–XIX веках ч.3
Воцарение императора Николая I принесло старообрядцам значительные стеснения. Начались отмены постановлений, сделанных при ЕкатеринеII и Александре I. Руководствуясь благими намерениями, первый свой удар Николай направил на поповцев. Рядом указов он пытался истребить беглое священство, которым пользовались староверы. Указами 1827 и 1836 годов запрещались любые переходы священников с места на место. Затем запрещалось строить новые храмы. Но и это не приносило желаемого уничтожения раскола. Тогда стали применяться открыто варварские меры. «Многие сотни молитвенных зданий были уничтожены; десятки тысяч икон были отобраны, огромную библиотеку можно было составить из богослужебных и других книг, взятых в часовнях и домах раскольников, и не всегда вредных по своему содержанию» [9, стр. 185] – писал Мельников-Печерский в докладной записке великому князю. Ограничение возможности отправления религиозных обрядов тоже служило только укреплению рядов раскола. Последовали более репрессивные меры. «Было воспрещено давать им награды, во время ревизии 1850 года жен их велено записывать в отдельные от них семейства, а детей считать незаконнорожденными. С 1853 года эти стеснения еще больше увеличились: часовни раскольников…стали отбирать и отдавать единоверцам; не только попов, но и важных мирян без суда и следствия посылать в ссылку; раскольникам запрещалось записываться в купцы, чем сравнили их с мещанами…наконец, стали смотреть на раскольников как на заговорщиков…систематическое соглядатайство за их поступками повергло в уныние и отчаяние огромное число русских людей, виновных только в том, что они признают противу совести подчинится главенству епархиальных архиереев»[9, стр. 187]. В целях истощения старообрядчества были опечатаны алтари Покровского собора на Рогожском кладбище. «В 1842-1846 гг. было запечатано 102 молитвенных дома, 147 разрушено, а 12 из них передано православной Церкви» [11, стр. 147]. Очень показателен следующий факт того времени. Рогожская община в 1840 году за свой счет выстроила дом для арестантов, следующих по этапу в Сибирь и предложила полное попечение о нем. Император Николай так отреагировал на этот факт: «Принять за правило, чтобы никакие пожертвования от имени раскольнических обществ, как законом не признанных, не были принимаемы» (2, стр. 184) Известно, что это решение поддержал митрополит Филарет.
Правление Александра II ознаменовано небольшим потеплением в отношении властей к старообрядцам. Старообрядцы по-прежнему находились вне закона, в отношении к ним наступила постепенная либерализация. Министерство внутренних дел, по-прежнему, запрещало им проповедь своего учения, но и предписывало прекратить преследования за их веру, оно препятствовало созданию новых храмов и служению «австрийских попов», но борьбу с расколом предоставляло в руки Церкви. в 1864 году были расширены права староверов, им разрешалось вступать в купеческие гильдии. В 1873 году правительство разделило старообрядчество в своей классификации на более вредные и менее вредные. Представителям менее вредных разрешалось занимать общественные должности. В 1874 году вышел закон, по которому старообрядческие браки признавались наравне с официальными и снималось обязанность крестить детей в господствующей церкви.
«Император Александр III относился всегда к старообрядцам в высокой степени благосклонно. Такого же воззрения и убеждения держался император Николай II»–говорил граф Витте. [Цит. по 11, стр 148]. Закон о расколе 1883 года закрепил некоторые права старообрядцев. Им разрешалось свободное перемещение по стране, занятие торговлей, право занимать общественные должности. Но этот закон также ограничивал возможность совершения богослужений, строительства храмов, на основании этого закона Уголовный кодекс предписывал заключение на 10 лет за совращение в раскол! Только тяжелейшая политическая ситуация внутри страны, вынудила Николая II подписать в 1905 году «Основы укрепления веротерпимости», которые впервые за 250 лет сняли все ограничения со старообрядцев и сделали их полноценными гражданами.
«Стеснения старообрядцев /со стороны правительства/ следует по справедливости отнести главнейше к невеликодушному взгляду и даже не совсем бескорыстным видам нашего духовенства» [9, стр. 188]. Кроме того, политика императора Николая I подвигла Русскую Православную Церковь к более жесткому отношению к расколу. Если ранее деятельность собственно Синода ограничивалась изданием некоторых распоряжений, а миссия среди старообрядцев почти прекратилась, то с восшествием на престол нового монарха политика Синода стала координироваться с политикой правительства и с учетом мнения императора. Другими словами, Синод стал одним из орудий в руках императора. Повсеместно, при епархиальных консисториях были созданы даже Секретные губернские комитеты, куда кроме архиерея входили представители правительства. Синоду было предписано собирать точную статистику о количестве «раскольников» и провести систематизацию более и менее вредных старообрядческих толков.
Наряду с официальными мерами Синода, предпринимались усилия и со стороны отдельных подвижников-миссионеров. Особенно трудна миссия была на севере страны. Огромные районы Новгородской области были полностью заселены старообрядцами – поморцами. Для усиления миссии, по представлению сенатора, в 1828 году даже была организована отдельная Олонецкая епархия, которую возглавил епископ Игнатий Семенов. Этот миссионер поставил работу с «раскольниками» на чисто христианских принципах. Сам, как апостол, посещал все отдаленные уголки епархии, проводил беседы, диспуты, часто подвергаясь смертельной опасности, много внимания уделил вопросам просвещения, организации приходских школ, где дети староверов обучались бесплатно, был автором многих сочинений, в которых опровергал учение старообрядцев. Это привело к тому, что, по словам его биографа, в конце его правления, в Олонецкой епархии оставалось не более пяти тысяч старообрядцев.
Одновременно с Олонецкой, были организованы Саратовская и Оренбургская епархии, в задачи которых входила активная борьба с расколом. Саратовскую епархию возглавил епископ Иаков Вечерков. Этот строгий аскет, в первую очередь, своим строгим житием снискал большой авторитет в своей епархии. Его отшельнический образ жизни очень помогал в его миссионерской деятельности и он обращал к церкви как многих старообрядцев, так и язычников-калмыков. Число обращенных им достигало 20 000 человек.
Оренбургская кафедра была замещена еще одним видным миссионером. Это архиепископ Аркадий Федоров. Не будучи способным администратором, он все силы прилагал делу обращения староверов. Впоследствии на Пермской и Олонецкой епархиях он не оставлял своего рвения и просвещением, диспутами, проявлениями жертвенной любви обращал большие общины староверов.
Платон (Городецкий) в сане архиепископа служил в Рижской епархии, а 1867 г. по собственному прошению был переведён в Донскую епархию. Архиепископ Платон действовал и другим внушал действовать против «раскольников» мирным способом и чуждался репрессивных мер. «Раскольников архиепископ принимал у себя на Дону за чашкой чая, бывал и у них нередко». Сам посещал места проживания старообрядцев и лично беседовал с ними. Результатом его деятельности стало обращение более тысячи донских старообрядцев в единоверие.
Особенное место в отношении Церкви к старообрядцам в XIX веке занимает роль Московского митрополита Филарета Дроздова. Свою деятельность по искоренению раскола митрополит начал в 1817 году в роли члена секретного комитета по делам раскола в Санкт-Петербурге. «И до своей смерти в 1867 году, святитель Филарет является ревностнейшим стражем и охранителем православия и неусыпным борцом против раскола» (2, стр. 4) его деятельность была активна и как члена Синода и секретных комитетов, так и в качестве епархиального архиерея. В искоренении раскола любыми способами он видел одну из главных целей своего служения. Митрополит Филарет четко делил меры против раскола на духовные и гражданские. К числу духовных относил, в первую очередь, просвещение народа. Увеличение количества приходских школ, при чем, освобожденных от светского контроля, было одной из прерогатив митрополита. Не меньшее значение имело и образование иереев. Уже в 1820 году он предлагал «систему полемической богословии 9 в Московской Духовной академии) пополнить статьей о расколах, возникших и продолжающихся в церкви российской» (2, стр. 70). Необходимы признавались и миссионерские предприятия, при чем, приветствовались миссионеры «нового типа» — перешедшие из старообрядчества, а также использование полемической литературы. Митрополит сам был автором известных «Бесед к глаголемому старообрядцу».
Митрополит был не меньшим сторонником и гражданских мер против раскола. Он явился своеобразным идеологом политики Николая I. Записка митрополита Филарета «о средствах к уменьшению раскола» от 1835 года стала программным документом и легла в основу законодательства. Митрополит сразу предписывал технику отношения к расколу. Это «постепенно, выдержанно, неослабно и секретно» Его отношение к расколу было более политическим, чем догматическим. Не придавая большого различия обрядовым различиям, как идеолог единоверия, митрополит Филарет стремился, в первую очередь, не допустить организационного единения старообрядцев. По его рекомендации отбирались и закрывались храмы, уголовно преследовались вожаки старообрядцев, предпринимались попытки ограничения гражданских прав. Мнение Филарета основывались на понимании раскола как ереси, поэтому он был не против проведения политики Иосифа Волоцкого, но с «мудрой осторожностью». В своей «Записке», митрополит предлагал полную конфискацию имущества старообрядческих общин, частичное поражение в правах старообрядцев, как то запрещение занимать общественные должности, получать и носить знаки отличия, награды, или, например, официально заниматься иконописанием, потому что, «они не учатся иконописанию по правилам, но пишут иконы со старых очерков» (2, стр. 193)
Возможность отправления старообрядцами своих религиозных прав митрополит Филарет считал большим злом. Он один настоял и переубедил императора Александра II не принимать рекомендаций секретного комитета в отношении разрешения открытия старообрядческих молельных, митрополит поддерживал конфискацию и уничтожение раскольничьей литературы. По почину митрополита Филарета переход священника в старообрядчество стал считаться уголовным преступлением
Следующим по времени видным миссионером выступил петербургский митрополит Григорий Постников. Еще будучи Казанским архиепископом, Григорий сделал акцент в своей деятельности на подготовке образованных миссионерских кадров и более глубоком ознакомлении с расколом приходских священников. По его инициативе в Казанской и Петербургской Духовных академиях были открыты кафедры расколоведения, в некоторых семинариях учреждены отделения для обучения будущих миссионеров, в Петербурге открылись специальные курсы. Он сам составил лекции по истории раскола и методологии полемики, миссионерскую инструкцию для духовенства. Но с ослаблением государственной политики в отношении раскола, академические и семинарские миссионерские курсы перешли на факультативный уровень.
Саратовский архиепископ Иоанникий Руднев основал Братство святого Креста в Саратове и Нижнем Новгороде для борьбы с расколом, в 1872 г. в Москве видный борец с расколом Субботин организовал Братство св. митрополита Петра, которое даже выпускало собственный журнал, «Братское слово», Братство св. Николая было организовано в Вятке. Практика создания специальных миссионерских обществ для борьбы с расколом была особенно поддержана новым обер-прокурором Победоносцевым и по его инициативе проводился ряд миссионерских съездов в период 1885-1910 гг. Синод учредил и специальный фонд для издания противораскольничьей литературы.
В 1905 году отношение правительства к старообрядчеству изменилось, изменилась и церковная миссия. Методы прежней борьбы с поддержкой государства оказались недейственны и новообрядческая Церковь стала нащупывать новые возможности, однако события 1917 года положили конец всей миссионерской деятельности в среде старообрядчества, так и не принесшей желаемых результатов. Об этом говорит и сама очень относительная статистика старообрядчества.
Стремление правительства и церкви с самого начала поставить старообрядцев вне закона дало предсказуемый результат в том, что старообрядцы ушли в глухое подполье и контакты их со своими гонителями всегда имели сугубо практические. Поэтому, такой важный вопрос, как число приверженцев старого обряда, распределение их по согласиям и местам пребывания, стал для государственной власти не решаемым. Статистика старообрядчества никогда не отражала точного положения дел. Это было невозможно из-за необдуманной и непоследовательной политики государства. Правительство предпринимало переписи старообрядцев всегда с репрессивной, «фискальной» целью. В период с 1715 г, после введения Петром I двойного налога на старообрядцев и по 1782 год, в который Екатерина II отменила это постановление, перепись проходила ежегодно. Так как попадание в эту перепись добавляло налоговое тягло, то, естественно, многие старообрядцы не записывались раскольниками. После отмены двойного налога следующая перепись была проведена только в 1811 году и сразу показала значительно большее число старообрядцев, чем в 1782 году. Эта перепись определила также, что «ежегодно показываемое в ведомостях число раскольников показывалось наобум, один год меньше, другой больше» [6, стр. 391]. В XIX веке число старообрядцев значительно умножалось и 20-х годах достигало пяти миллионов (там же), в докладе министра внутренних дел в 1850 году уже означалась цифра в 10 миллионов [11, стр. 147], хотя на основании сообщений губернаторов с мест, в этом году по ведомостям значилось всего 829 тысяч [6, стр. 392]. Цифра, приведенная министром составлялась из тех соображений, что точечные проверки в Костромской, Ярославской и Нижегородской губерниях показали превышение фактического числа над официальными данными в одиннадцать раз. Эта несообразность угнетала правительство и постоянно искались методы более точно определить число отщепенцев. В результате проведенных мер, в 1863 году было определено, что приверженцами старого обряда считает себя «10% всего населения России или 1/6 всего православного населения» [6, стр. 407]. 80-е года XIX века, по мнению частных исследователей раскола, определяли цифру старообрядцев и сектантов в 13-14 миллионов. [16, стр. 44] Начало XX века позволяло говорить о продолжающемся росте числа старообрядцев, и хотя официальная цифра значилась в 2 миллиона человек, то специалисты без сомнения говорили, что «число всех старообрядцев и сектантов в настоящее время 20 миллионов человек» [8, стр. 17]. Но и первая и вторая цифры являются сугубо условными, потому что, «вопрос о статистике сектантов остается столь же спорным, столь же темным, каким он был до всеобщей переписи». [8, стр. 18]
Старообрядчество в силу вынужденных объективных и субъективных причин к концу XIX представляло собой одну из здоровых, организованных и крепких сил, как в области религиозной, так и в социальной. По неофициальной статистике, в руках старообрядческого купечества к 1917 году находилось более половины российского капитала. Условия постоянного гонения, ущемления в правах позволили старообрядцам закалиться и ассимилироваться в предложенных условиях. Общая беда сплачивала огромные общины крепкими узами, что научало людей совместным действиям и ставило общие интересы превыше личных. И самое главное, конечно, это общий идеал, который стоил самого живота. Ведь если пристально посмотреть в корень протеста старообрядцев, если попытаться поставить себя на их место, а не брать лощенные данные из официальной пропаганды, то четко видна цель их борьбы – сохранение церковной дисциплины, сохранение принципа примата общего над личным. И когда господствующая церковь взяла на вооружение принцип: «каждый сам себе устав», это не замедлило разложить все общество. В государстве личное стало превалировать над общим. И поэтому так бесполезны были все меры сверху против раскола, что господствующий эгоизм легко поддавался на подкуп и принципы оставались далеко в стороне. Не так было у старообрядцев. Церковная дисциплина, авторитет церковного предания есть основа нормальной христианской жизни. Это понимание и поставило десятую часть населения России особняком, но особняком в здоровой стороне. Сам быт красноречиво свидетельствовал об этом. «При большой свободе и обеспеченности труда, при большем развитии общинного кредита у раскольников, и по другим причинам, почти везде в России лучшее и даже богатое состояние более замечается в старообрядческих общежительствах, чем в православных селениях. Это преимущественное сосредоточение у них богатства и материального благосостояния сильно склоняло православный народ к вступлению в их общину» [15, стр. 292]. История старообрядчества неразрывно вписана в историю России такими фамилиями как Рябушинские, Морозовы, Третьяковы, Шибаевы, Шелапутины, Солдатенковы, Рахмановы и многие другие видные политические и экономические деятели, стяжавшие былую мощь и крепость России. Но при всех своих интересах, остававшиеся верными старообрядческой части православной церкви.
Власть пожертвовавшая в ХVII веке идеологией и традицией Москвы, осталась в ХХ веке без защиты от нападения наиболее радикальных носителей западных идей. Духовный кризис ХVII века привел государство в ХХ веке к катастрофе. [4,стр.439] Эта история настоятельно напоминает о крайне губительных последствиях слияния церкви и государства, о недопущении огосударствления церковного организма. Попытки уничтожения старообрядцев, которые еще вчера были братьями, а сегодня стали врагами, потому что не послушали личной воли патриарха, показали на примере Русской Церкви, как в государстве, которое считает себя христианским, извращаются христианские принципы. И чтобы это никогда не повторилось, пока есть возможность и Церковь обладает хотя бы минимальной свободой, нужно сделать соответствующие выводы.
Список использованной литературы
Андерсон. В Старообрядчество и сектантство. С-П. 1908.
Беликов. Б. Деятельность Московского митрополита Филарета по отношению к расколу. Казань.1895 г.
Вургафт С. Ушаков И. Старообрядчество: лица, предметы, события и символы. М. 1996
Зеньковский С. Русское старообрядчество. М. 2006
Макарий (Булгаков), митрополит Московский. История русского раскола. С-П. 1889
Мельников П.И. Полное собрание сочинений. С-П. 1906. Т.7
Попов Н. Материалы для истории беспоповщинских согласий в Москве. М. 1870
Пругавин А.С. Старообрядчество во второй половине XIX века. М. 1904.
Сборник правительственных сведений о раскольниках. Сост. В. Кельсиев. Лон дон. 1860 г. Выпуск первый.
Синайский А. свящ. Отношение русской церковной власти к расколу старообрядства в первые годы синодального управления при Петре Великом. С-П. 1895
Смолич И. История Русской Церкви 1770-1917. Ч. 2. М. 1997
Субботин Н. Материалы для истории так называемой Австрийской или Белокриницкой иерархии. М. 1897 г.
Субботин Н. История Белокриницкой иерархии. М. 1874. Т.1
Субботин Н. Окружное послание. М. 1886
Щапов А. Русский раскол старообрядства. Казань. 1859.