Прошел очередной Освященный Собор нашей Церкви. Для меня это уже двенадцатый Собор, в котором я принимаю участие. Не могу сказать, что в этот раз он был каким-то эпохальным, как в 2004 или 2007 годах. Но и в этот раз тоже было такое, что более глубоко отразилось в сердце. Хочу поделиться двумя наблюдениями, которые напрямую касаются жизни нашей Общины. Во-первых. На Соборе поднимался вопрос о порядке выборов делегатов на Собор и о нормах представительства. К сожалению, были отвергнуты, на мой взгляд, здравые предложения по упорядочению работы Соборов. Было признано, что существующая система выборов делегатов и норм представительства отвечает духу соборности и способствует самой оптимальной и продуктивной форме работы Освященных Соборов. Оставлена нынешняя система, когда в Соборе участвуют Епископы, Настоятели и избранные от каждой Общины делегаты (с некоторыми исключениями).
Что касается справедливого представительства на Соборах общин, то об этом можно судить по ставшему «причтей во языцех» случаю избрания в этом году от Рогожской Общины 59-ю членами Общего Собрания 5 делегатов на Собор. Т.е. каждый десятый член Рогожской Общины стал делегатом на Соборе (Рогожская Община имеет вот такую интересную привилегию — избирать не одного делегата, а сразу пятерых). Или можно взглянуть на нормы представительства на Соборе делегатов от всех московских общин: Рогожская — 5 человек, Никольская — 2 человека, Остоженская — 2 человека, плюс их настоятели, плюс две других зарегистрированных московских старообрядческих общины по одному делегату, плюс Управление делами Митрополии — 4 человека. Итого от одной Москвы на Соборе было 18 человек. Каждый десятый участник Собора был представителем общин города Москвы. Кроме этого, из-за близости расстояний были представлены большинство приходов Московской области. Боюсь, что количество делегатов от Московской епархии было близко к половине от числа всех участников Собора. Остальные одиннадцать епархий нашей Церкви были представлены второй половиной делегатов. Назвать это проявлением соборности или универсальным принципом представительства язык не поворачивается.
Или другой малозаметный факт. По нынешнему положению никакая Община не может избрать делегатом на Собор своего Настоятеля. Принципиально. Если Община решит, что лучшим ее представителем на Соборе может быть только Настоятель, она не имеет права его избирать — Настоятель является делегатом по должности. И Община должна избирать делегатом другого человека. Т.е. подспудно проводится старый советский принцип — Настоятель не является представителем своей Общины. Настоятель — это должность. И Община должна избирать своим представителем другого. Община не может ни довериться своему Настоятелю, ни потом спросить с него. Чем больше пропасть между Настоятелем и Общиной, тем лучше. А ведь инициаторами разбора этого вопроса предлагалось вернуться к добрым, старинным, дореволюционным принципам избрания делегатов на Собор, через епархиальные Собрания. Тогда и епархии были бы более полно представлены, и значение епархиальных собраний выросло бы, и делегаты избирались бы на Собор те, которые действительно что-то делают для Церкви и знают проблемы церковного строительства не понаслышке. Реальная общинная жизнь каждого делегата является залогом его вменяемого участия в решении соборных вопросов. Каждый, голосующий за то или иное решение должен отчетливо понимать, как это решение отразиться на жизни его Общины и насколько реально это решение выполнить. И перед тем, как человек возьмет на себя ответственность участвовать в Освященном Соборе, ему нужно в епархии показать, насколько он адекватно понимает существующую реальность.
Второе, что больно поразило на Соборе — это отлучение от Церкви группы христиан, которые ни с того ни с сего, не посоветовавшись с Церковью, в прошедшем году праздновали праздник Пасхи на неделю позже всей Церкви. Не хочу вдаваться в подробности этого скандала, но вот то, что меня поразило, скажу. Дело в том, что в числе этой группы есть очень талантливые, ревностные и способные люди. Те, кого так не хватает нашей Церкви сейчас. Своим демаршем они закопали свои таланты, которые Господь дал им и которыми они могли бы служить Его Церкви. Но не менее болезнен и другой факт. Почти все отлученные являются не коренными старообрядцами. Они все пришли в Церковь некоторое количество лет назад. Провели в Церкви не худшие годы и принесли определенную пользу. Но проблема в том, что мы, пастыри и братия, так и не смогли помочь им по-настоящему воцерковиться. За несколько лет в нашей среде они так и не поняли, что такое Церковь и на каких принципах Ее создал Христос. И когда для них стал вопрос — или остаться с Матерью Церковью или продолжать настаивать на своем мнении, они выбрали свое мнение. Им было больнее поменять свое мнение, чем оставить Церковь.
И это серьезная церковная проблема. Случай с вышеупомянутой группой стал известен широкой общественности в результате разбора этого вопроса на Соборе. А как много таких случаев на общинном уровне. Когда люди приходят к нам, принимают веру, Крещение, и через какое-то время оставляют нас. В основном, соблазняются протестантскими идеями (как и эта группа), пробуют реформировать Церковь, а когда это не удается, просто замыкаются в себе. И уходят. Кто, громко хлопнув дверью, кто по-тихому. Но уходят. Я много размышлял об этом. Нельзя сказать что-то универсальное о таком положении дел, нельзя дать какой-то единый рецепт. Одной из существенных причин, мне кажется, является отсутствие переживания Церкви как Тела Христова. Отсутствие этого переживания, в первую очередь, у «коренных». Мы не переживаем Церковь как Тело, как единую семью, и мы не можем передать этого приходящим. А принцип семейного устройства особенно хорошо иллюстрирует взаимоотношения в Церкви. Каждый знает, что при возникновении проблем в семье, между супругами, между родителями и детьми, между братьями, никто не спешит проклинать друг друга, выгонять из дома своих родителей, бежать с заявлением о разводе в ЗАГС или отрекаться от своих детей. Мы всегда стараемся уладить наши отношения, мы всегда пытаемся найти объяснение поступка родного человека, мы прикрываем грех своих детей. Мы идем на компромиссы. Особенно, если родной человек несовершеннолетний, болен или невменяем. Мы прекрасно знаем, что позоря своих родных, мы кладем позор на всю семью. И если же вдруг случится быть какому-то скандалу, мы все свои силы тратим на примирение. Так должно было бы быть и в Церкви в целом, и в общинах, в частности. К сожалению, этого нет. Мы не можем показать этого примера. Поэтому и случаются такие горькие ситуации, когда люди уходят из Церкви, не испытывая по этому поводу сожаления.
Мне очень бы хотелось, чтобы каждый такой исход стал прообразом первой части евангельской притчи о блудном сыне, прообразом исхода сына из отчего дома. И мне очень бы хотелось, чтобы и заканчивалось это всегда как в Евангелии.
Иерей Иоанн Севастьянов