16 марта 2017 года в Московском Старообрядческом Духовном училище состоялась научно-практическая конференция «Актуальные проблемы старообрядчества. Дораскольное православие на Руси и современное староверие». Работу конференции открыло выступление отца Иоанна Севастьянова «Старообрядческое начётничество как продолжение традиции духовного образования на Руси». Публикуем текст этого доклада.
Отец Иоанн Севастьянов на конференции в Москве
***
Основные принципы существования Русской Православной Старообрядческой Церкви своими корнями уходят в древнерусскую дораскольную традицию. Приоритет сохранения веры, авторитет церковного предания, отсутствие жесткого иерархического деления на «учащих» и «учимых», общинность, христианская демократичность и многие другие принципы красной нитью прослеживаются как в дораскольный период Русской Церкви, так и в ее старообрядческую эпоху. И особое значение в преемственности принципов занимает развитие богословского образования. Если говорить о дораскольном периоде, то следует отметить, что богословская мысль и образование развивались в Русской Церкви особенным образом. С одной стороны, как таковых, специальных богословских образовательных учреждений не было. Разрозненные монастырские школы и скриптории как серьезные учебные заведения воспринимать не приходится. Особенно, если сравнивать их с появлявшимися в Западной Европе богословскими факультетами университетов.
Но с другой стороны, древнерусская литература открывает перед нами очень интересный пласт, свидетельствующий о развитии богословской мысли и практических богословских наук. До нашего времени дошел целый ряд древнерусских литературных памятников, на примере которых мы можем проследить своеобразное отношение русского православного человека к образованию. Во многих памятниках древнерусской книжности отражается крайне негативное отношение к любому образованию и приобретению внешних знаний. В этом ряду мы можем упомянуть Патерик Киево-Печерского монастыря, где встречаем повествование о Никите Затворнике, который впал в прелесть и оказался под прелестным воздействием дьявола. Прелесть заключалась в оставлении молитв и чтении книг [1]. Чтение книг приводит Никиту на грань смерти, и только оставление этого занятия спасает ему жизнь.
Митрополит Климент Смолятич, историческая фигура середины XII в, который «бысть книжник и философ таков, якоже в Руской земли не бысть» [2], получивший образование в Византии [3], виновато оправдывался в своем послании перед попом Фомой за то, что тот обвинял его в изучении философии Гомера, Аристотеля и Платона [4]. Следующий пример — неизвестный автор «Слова Даниила Заточника» так писал о себе: «Аз бо, княже, ни за море ходил, ни от философ научихся, но бых аки пчела, падая по разным цветам, совокупляя медвеный сот; тако и аз, по многим книгам избирая сладость словесную и разум, и совокупих аки в мех воды морския» [5].
В начале XV в Епифаний Премудрый сокрушался по поводу того, что он не бывал «во Афинех от юности, и не учихся у философов ни их плетению риторска, ни витийских глагол, ни Платоновых, ни Аристотелевых бесед не стяжах, ни философия, ни хитроречия не навыкох, и спроста, отнюдь весь недоумения наполнихся» [6].
То же самое мы видим в середине XVI века в посланиях старца Филофея, сформулировавшего знаменитую идею «Москва—Третий Рим». Филофей писал о себе: «Аз сельской человек, учился буквам, а еллинских борзостей не текох, а риторских астроном не читах, ни с мудрыми философы в беседе не бывал» [7].
Протопоп Аввакум говорил о себе: «Аз есмь ни ритор, ни философ, дидаскальства и логофетства неискусен, простец человек и зело исполнен неведения» [8], «неука человек и несмыслен гораздо» [9].
Духовный отец Аввакума, его соузник в Пустозерске, инок Епифаний выражал даже определенный страх перед кажущейся ему опасностью знания. В своем Житии он просит читателей: «не позазрите скудоумию моему и простоте моей, понеже грамматике и философии не учихся, и не желаю сего и не ищу» [10].
Мы видим уничижительное отношение к систематическому знанию. Авторы нарочито дистанцируются от любого образования. Философского (которое было эквивалентно в то время богословскому) — в особенности. Мы видим категорическое пренебрежение философией и неприятие иностранного влияния на культуру Древней Руси. Но вместе с таким общим элементом перечисленных произведений, налицо и другой парадоксальный момент. Все приведенные примеры древнерусской литературы являются произведениями высокохудожественного уровня. Авторы этих работ были высокообразованными людьми для своей эпохи. Так, в Киево-Печерском Патерике наряду с повествованием о вреде книжного чтения соседствует рассуждение Нестора летописца: «Велика польза бывает человеку от учения книжного; книгами бо кажеми и учими есми пути покаянию, и мудрость бо обретаем и воздержание от словес книжных… Аще бо поищещи в книгах мудрости прилежно, то обрящеши великую пользу души своей. Иже часто кто чтет книги, то беседует с Богом или святыми мужами» [11].
Автор «Слова Даниила Заточника» «ни за море ходил, ни от философ научихся», а написанное им по всем правилам эпистолярного жанра, книжным языком, в высоком стиле, высокохудожественное обращение опального дружинника к своему князю свидетельствует о высоком уровне писательской культуры. Автор «Слова» проявил незаурядные знания и способности для написания своего творения. Епифаний Премудрый использует в своих произведениях огромное количество цитат и литературных интерпретаций, которые показывают, что он прекрасно знал Псалтырь, Новый Завет и ряд книг Ветхого Завета, был начитан в святоотеческой и агиографической литературе и даже знал греческий язык. Старец Филофей — автор научного опровержения астрономических и математических утверждений немецкого врача и философа Николы Булева. А его мировоззренческая идея «Москва—Третий Рим» до сих пор будоражит многие ученые умы. Тем более, это можно сказать о творениях протопопа Аввакума. Они являются образцом древнерусской литературы. Его апологетика зиждется на фундаментальном знании церковного предания. Логика рассуждений и построения бесед, живость языка свидетельствуют о наличии систематических знаний.
Налицо перед нами предстают два основных фактора развития богословской мысли и образования в Древней Руси. С одной стороны, крайнее пренебрежение систематической наукой в принципе, отвержение любой научной мысли, а тем более (как мы это видим в произведениях протопопа Аввакума) богословия, как науки. А с другой стороны, широкое использование тех самых отвергаемых методов, систем, знаний и принципов. Древнерусское сознание пыталось совместить эти два противоположных отношения. Личность протопопа Аввакума являет собой квинтэссенцию древнерусского отношения к этой проблеме. С одной стороны, знание и образование необходимы, они фундамент для творчества, апологетики и богословия. Но образование никоим образом не выпячивается, не рекламируется. Потому что необходимость получения образования понимается как снисхождение, некое попущение, как результат оскудения христианских даров Духа, отсутствие которых не может быть для православного человека нормальным. Образование — это такой духовный протез, который нужен, чтобы передвигаться, но который лучше не выпячивать, а спрятать и замаскировать.
После раскола русское общество стало резко менять свой взгляд на проблему автономного знания. Образование стало приобретать самоценность. Общий тренд определяли уже такие деятели, как Симеон Полоцкий, для которых образованность даже стала синонимом святости. Древнерусский способ развития и передачи богословской мысли стал анахронизмом, появились современные семинарии и академии со схоластическим принципом образования. В этой ситуации старообрядческая Церковь проявила здравый православный консерватизм и, по-прежнему, старалась не делать богословие, образование самоцелью. Но наряду с этим, развитие богословской мысли занимало особое место в жизни старообрядческих согласий. Известный историк Н.И. Костомаров утверждал: «раскольник любит мыслить, спорить; раскольник не успокаивал себя мыслью, что если приказано сверху так-то верить, так-то молиться, то, стало быть, так и следует. Раскольник хотел сделать собственную совесть судьею приказания; раскольник пытался сам все проверить, исследовать» [12].
Такое отношение к образованию было следствием старообрядческого взгляда на жизнь. Исследователь истории старообрядчества А.П. Щапов писал: «В то время, как в православных общинах весьма мало было грамотных, в раскольничьих общинах редкий был неграмотный. Много было грамотных женщин и девиц. Православный мужичок мало думал, почти ничего не знал, не писал, не сочинял, мужички-раскольники работали мыслью, учили, писали, сочиняли» [13].
Первый съезд старообрядческих начетчиков в Нижнем Новгороде 28–31 июля и 7 августа 1906 года
Представителями такого подхода в развитии богословской мысли были старообрядческие начетчики. Что подразумевается под термином начетничество? Начетничество — это основательное знание традиционной книжности, начитанность и способность ясно и живо излагать свои мысли, критически анализировать имеющиеся факты. По большому счету, и протопопа Аввакума, и Епифания Премудрого, и старца Филофея можно смело отнести к начетчикам. В старообрядческий период первыми представителями этого движения можно считать отцов Выговской пустыни — Андрея и Семена Денисовых. Выговские писатели продолжали древнерусскую традицию гармоничного соединения автономного знания и «внутренней» мудрости. Понимая образованность по Книге премудрости Соломона, выговский киновиарх Андрей Борисов разъясняет читателям свою позицию: «Егда же имамы дружитися с честною Премудростию, то она нас научит, как совершенно боятися Бога: начало бо ея есть страх Божий. Потом научит познанию всех сотворенных Богом вещей, для того чтобы мы, познавши совершенно Божие творение, познали от онаго совершенно и самого Творца… Что же касается до чтения книг, то духовнопремудростное и внешнее учение безпрекословно есть оному вседобрый ключ» [14]. Так у выговских писателей выработался гармоничный синтез древнерусского представления о знании и нахлынувшего потока «внешней мудрости». «Внешнее» учение было четко определено как необходимый инструмент для познания божественной мудрости.
Начетчики. Старообрядческая мысль за 1911 год
Начетничество зиждилось на строгом понимании цели образования, его прикладного применения в деле апологетики своей веры. Начетничество представляло собой своеобразную, русскую систему богословского образования, концентрировало в себе развитие старообрядческой богословской мысли. За редким исключением, как и представители древнерусской богословской мысли, начетчики не имели систематического образования. Богословские знания накапливались посредством некритического чтения огромного количества литературы. Но само чтение, огромный массив информации, совместное сотрудничество начетчиков, позволяло формировать корпус богословской апологетической аргументации. И эта работа приводила к развитию самой богословской мысли. Как результат, из среды начетчиков выходили новые богословские произведения, в которых богословская позиция старообрядчества обретала новое звучание. Именно работы таких известных начетчиков, как Андрея и Семена Денисовых, епископа Арсения Уральского, Г. Пичугина, Ф. Мельникова позволили сформировать корпус старообрядческой апологетической литературы. Богословское значение «Поморских ответов» для старообрядчества трудно переоценить. Богословское осмысление особого положения христиан после раскола, восстановления старообрядческой иерархии, сохранения древнерусской церковной культуры — все это требовало серьезного анализа и апологетики. Именно это и было полем деятельности старообрядческих начетчиков.
С другой стороны, в среде начетчиков существовала система передачи накопленных знаний. Традиция Выговского начетничества с его витиеватостью речи передавалась беспоповским начетчикам. Поповские начетчики стремились к большей прагматичности в изложении и передачи своих мыслей и идей. Для передачи своих знаний, для подготовки и обучения молодого поколения начетчиков создавались специальные библиографические сборники — «указатели», специальные цитатники. Эти пособия копировались и дополнялись самими начетчиками и теми, кто чувствовал в себе склонность к этому виду деятельности. Успех деятельности начетчиков в немалой степени зависел от коллективности их труда. Как древнерусские книжники получали свое образования в огромных монастырских библиотеках в сотрудничестве с такими же начитанными монахами, так и начетчики приобретали свои знания в соработничестве с коллегами. Отсюда возникновение Союза старообрядческих начетчиков, Братства начетчиков во имя Животворящего Креста, которые помогали аккумулировать достижения мысли и формировать новые корпусы богословской литературы.
Семья старообрядческих начетчиков
И еще важный момент. Если прослеживать развитие старообрядческой богословской мысли, богословского образования от древнерусских авторов, через протопопа Аввакума к старообрядческим начетчикам, то мы видим постепенную модернизацию языка, приемов апологетики и полемики, развитие критического анализа в богословии, расширение тем и сфер изучения. С приходом в начетничество таких фигур, как еп. Михаил (Семенов), М.Брилиантов, К. Перетрухин начетничество приобрело уже более современное звучание. Оно преобразилось в осмысленную культуру богословского образования. Но при всем том, идеология начетничества оставалась консервативной, основывающейся на древнерусских принципах. Таким образом, мы можем констатировать, что старообрядческое начетничество сохранило преемственную связь с древнерусской традицией богословской мысли. Начетничество явилось консервативной альтернативой развивавшейся вместе с ним схоластической системе богословского образования. Основанное на древнерусских принципах образования начетничество помогало старообрядчеству оставаться здравой консервативной частью русского народа.
________________________
Источники:
[1] Киево-Печерский Патерик. Слово 25. О Никите Затворнике//Библиотека литературы Древней Руси // СПб. 1997. Т. 4.С.394
[2] Послание Климента Смолятича. Предисловие //Библиотека литературы Древней Руси. СПб., 1997.Т.4. С.599
[3] см. Е. Э. Гранстрем Почему митрополита Климента Смолятича называли «философом»// ТОДРЛ — М.; Л. 1970. Т. 25
[4] Послание Климента Смолятича//Библиотека литературы Древней Руси / СПб. 1997. Т. 4: XII век. С.118
[5] Слово Даниила Заточника// Библиотека литературы Древней Руси СПб.: Наука, 1997. – Т. 4: С.282
[6] Повесть о житии и учении отца нашего Стефана, бывшего епископа в Перми.// Библиотека литературы Древней Руси СПб.: Наука, 2003. – Т. 12: XVI век.С.146
[7] Послания старца Филофея// Библиотека литературы Древней Руси // СПб 2003 Т. 9.С.289
[8] Протопоп Аввакум. Как нужно жить в вере.// Пустозерские узники – свидетели истины. Сборник / Под ред. епископа Зосимы. Ростов-на-Дону. 2009 С. 176
[9] Протопоп Аввакум. Житие.// Пустозерские узники – свидетели истины. Ростов-на-Дону 2009 С. 51
[10] Житие Епифания. // Пустозерские узники – свидетели истины. Ростов-на-Дону. 2009 С 453 и 465
[11] Повесть временных лет// Библиотека литературы Древней Руси СПб,1997.–Т.1 С. 194 (1037)
[12] Костомаров Н.И. История раскола у раскольников/ Исторические монографии и исследования Николая Костомарова. — СПб. Изд. Тип. А. Траншеля. 1872. С. 384.
[13] Щапов А.П. Сочинения: В 3 т. СПб., 1906. Т. 2. С. 502.
[14] Цит. По Е.М. Юхименко. Невежество и премудрость в интерпретации выговских писателей-старообрядцев. //ТОДРЛ Том 55, С 515