Не угодно ли благосклонным читателям разрешить следующий «научный» вопрос:
— Кто старше: корова или курица?
Как это ни странно сказать, но вопрос этот был предложен на экзамене в церковно-приходской школе и предложил его волостной старшина и не сельский писарь, а новый саратовский епископ Алексий, заменивший знаменитого Гермогена.
Я не знаю, что ответили бы на вопрос владыки гг. читатели, но робкий, до слез испуганный ученик решил архиерейскую проблему сплеча и высказался в пользу коровы:
— Корова, ваше преосвященство, будет, кажись постарше…
Однако, владыка признал ответ ученика неправильным и даже «омрачился» при виде столь несомненного невежества:
— Не корова, а курица старше,— поправил владыка,— ибо птицы сотворены Богом в пятый день творения, коровы же в шестой!..
Как видите, «архиерейская проблема» саратовского епископа до чрезвычайности похожа на известную армянскую загадку:
— Отгадай, пожалуйста, что это такое будет: « два голова, шесть нога, один хвост»?
Нам, обыкновенным смертным, конечно, такая загадка просто не под силу. Но армянин, автор загадки, сразу же предложил и разгадку:
— Это моя жена на лошади…
Нужно ли, однако, говорить, что уже одно это сходство архиерейского вопроса с «армянской» загадкой как нельзя лучше определяет педагогическую цену тех «экзаменов», какие производились еп. Алексием в Саратовской губернии.
Как отмечает московская печать, кроме коровы и курицы, саратовский владыка предлагает ученикам еще и другие вопросы, но, к сожалению, ни одного вопроса не было без «подковырки».
— В какой губернии находится город Вифлеем.
— Куда впадает река Иордан—не в Волгу ли?
— Где жил Серафим Саровский: в Африке, или Америке?
— Какие судьи лучше: судьи ли еврейского народа, или нынешние?
Для полноты картины следует добавить, что «экзамен» владыка учинял не в школах, а в саратовских приходских церквях, при самой торжественной обстановке: в присутствии школьного начальства, сторонник зрителей и целой массы школьников (в одной церкви школьников было собрано до 1000 человек).
И еще следует добавить, что владыка был строг не только со школьниками, но и делала выговоры учителям. Так, услышав, что корова «старше» курицы, владыка строго вопросил:
— Кто законоучитель?
Ему назвали фамилию злосчастного иерея и владыка «записал» иерея в свою книжечку.
Но оттого ли, что владыка «записал» учителей, или оттого, что все вопросы его походили на западню, а только архиерейский «экзамен» произвел на местное общество самое тягостное впечатление.
— Не экзамен, а какая-то волчья яма, куда падали один за другим маленькие, худенькие, бледные дети…
И ведь что особенно странно. Ни епископ Алексий, ни школьное начальство, по-видимому, ни на одну минуту не задумались над простым и естественным вопросом;
— Кому это нужно?.. Кому нужно, чтобы эта тысяча маленьких сердец колотилась в груди, как пойманная птичка? Кому нужны эти детские обмороки, эти испуганные, полные слез глаза, эти растерянные, уничтоженные лица учителей? Неужели этого требуют интересы просвещения, интересы страны?
Я читал в газетах, что на саратовском экзамене было несколько обмороков… Читал и думал:
— Есть ли на свете такие несчастные, такие задерганные, такие замученные дети, как наши русские? Кто только не мудрил над ними и кто не тесал кольев на этих беззащитных русых головках?..
Ведь это, штука сказать, в самом деле. Согнали в церковь тысячу школьников, создали атмосферу ужаса и трепета, запугали, застращали, — а затем среди этих бледных лиц и заплаканных глаз появился строгий «страшный» архиерей и вопросил:
— Кто старше: курица или корова?
Ах, бедные, несчастные русские дети!.. (Киев. Мысль).
Из журнала: «Старообрядческая мысль» № 7, 1912 г.
— Кто старше: корова или курица?
Как это ни странно сказать, но вопрос этот был предложен на экзамене в церковно-приходской школе и предложил его волостной старшина и не сельский писарь, а новый саратовский епископ Алексий, заменивший знаменитого Гермогена.
Я не знаю, что ответили бы на вопрос владыки гг. читатели, но робкий, до слез испуганный ученик решил архиерейскую проблему сплеча и высказался в пользу коровы:
— Корова, ваше преосвященство, будет, кажись постарше…
Однако, владыка признал ответ ученика неправильным и даже «омрачился» при виде столь несомненного невежества:
— Не корова, а курица старше,— поправил владыка,— ибо птицы сотворены Богом в пятый день творения, коровы же в шестой!..
Как видите, «архиерейская проблема» саратовского епископа до чрезвычайности похожа на известную армянскую загадку:
— Отгадай, пожалуйста, что это такое будет: « два голова, шесть нога, один хвост»?
Нам, обыкновенным смертным, конечно, такая загадка просто не под силу. Но армянин, автор загадки, сразу же предложил и разгадку:
— Это моя жена на лошади…
Нужно ли, однако, говорить, что уже одно это сходство архиерейского вопроса с «армянской» загадкой как нельзя лучше определяет педагогическую цену тех «экзаменов», какие производились еп. Алексием в Саратовской губернии.
Как отмечает московская печать, кроме коровы и курицы, саратовский владыка предлагает ученикам еще и другие вопросы, но, к сожалению, ни одного вопроса не было без «подковырки».
— В какой губернии находится город Вифлеем.
— Куда впадает река Иордан—не в Волгу ли?
— Где жил Серафим Саровский: в Африке, или Америке?
— Какие судьи лучше: судьи ли еврейского народа, или нынешние?
Для полноты картины следует добавить, что «экзамен» владыка учинял не в школах, а в саратовских приходских церквях, при самой торжественной обстановке: в присутствии школьного начальства, сторонник зрителей и целой массы школьников (в одной церкви школьников было собрано до 1000 человек).
И еще следует добавить, что владыка был строг не только со школьниками, но и делала выговоры учителям. Так, услышав, что корова «старше» курицы, владыка строго вопросил:
— Кто законоучитель?
Ему назвали фамилию злосчастного иерея и владыка «записал» иерея в свою книжечку.
Но оттого ли, что владыка «записал» учителей, или оттого, что все вопросы его походили на западню, а только архиерейский «экзамен» произвел на местное общество самое тягостное впечатление.
— Не экзамен, а какая-то волчья яма, куда падали один за другим маленькие, худенькие, бледные дети…
И ведь что особенно странно. Ни епископ Алексий, ни школьное начальство, по-видимому, ни на одну минуту не задумались над простым и естественным вопросом;
— Кому это нужно?.. Кому нужно, чтобы эта тысяча маленьких сердец колотилась в груди, как пойманная птичка? Кому нужны эти детские обмороки, эти испуганные, полные слез глаза, эти растерянные, уничтоженные лица учителей? Неужели этого требуют интересы просвещения, интересы страны?
Я читал в газетах, что на саратовском экзамене было несколько обмороков… Читал и думал:
— Есть ли на свете такие несчастные, такие задерганные, такие замученные дети, как наши русские? Кто только не мудрил над ними и кто не тесал кольев на этих беззащитных русых головках?..
Ведь это, штука сказать, в самом деле. Согнали в церковь тысячу школьников, создали атмосферу ужаса и трепета, запугали, застращали, — а затем среди этих бледных лиц и заплаканных глаз появился строгий «страшный» архиерей и вопросил:
— Кто старше: курица или корова?
Ах, бедные, несчастные русские дети!.. (Киев. Мысль).
Из журнала: «Старообрядческая мысль» № 7, 1912 г.