Донское старообрядчество во второй половине XIX века

Донские казаки-старообрядцы

Основной формой организации старообрядцев была религиозная община, объединявшая верующих одного толка в определенной местности. Это учреждение проистекало из традиционного православного учения о церкви, прообразом которой и была община. Так же старообрядческая община нередко становилась ядром управления работы предприятия или производственного товарищества в целом. «Одним из главных принципов построения и организации старообрядческих общин была прочная связь между общинами одного толка, их тесное взаимодействие, признание над собой главенства наиболее авторитетного центра в своем регионе и в целом в России. Постоянный контакт выражался в духовном общении и в финансовой помощи. Особо следует выделить такое направление контактов, как приезд наставников для исполнения треб и вероучения, что не позволяло «старой вере» прерваться даже в тех селениях, где число староверов по отношению к православному населению было невелико». [1]

Опорами образования общин служили скиты и молельни. Воздвигать молельные дома с куполами старообрядцам запрещалось. Молельни устраивали как в отдельном здании, так и в жилом помещении. Жители обитали на низах, верхи оставались для сбора на молитву. В условиях отсутствия полноценных храмов, церковные таинства и требы приходилось совершать в таких молельнях, или просто на дому. В поповском согласии для таких случаев использовались походные церкви и алтари. [2]

Деятельность старообрядцев не замыкалась рамками своей конфессиональной общности. Христиане древлеправославной и господствующей Церквей, последователи других вероисповеданий и сект принадлежали к одной сельской общине. Помимо хозяйственных контактов, между ними существовали еще и соседские, родственные связи. В народной среде долгое время сохранялось отношение к старообрядчеству как к истинной гонимой религии, а презрение к старообрядцам как к раскольникам и отщепенцам, сколь это не печально, прививалось правительством и новообрядческим духовенством. Староверы со своей стороны также не были враждебно настроены к инославному окружению. Имевшие место разногласия в большинстве случаев происходили вследствие обсуждения исключительно религиозных вопросов.

Согласно статистическим сведениям в Области войска Донского к 1855 г. «раскольников было около 66395 душ обоего пола, в том числе приемлющих священство 61006 и не приемлющих священство 5390». [3] Согласно «Статистическим таблицам Российской Империи» изданных фон-Бушеном в 1858 году, на земле Войска Донского проживало 68 679 старообрядцев, больше их было только в Московской губернии — около 73 тысяч. [4]

По данным 1863 г. число приверженцев старообрядчества составляет 31304 мужчин и 34015 женщин, а вместе 65319. [5] Расселение по округам было следующим: г. Новочеркасск – 913; Черкасский округ — 3330; 1-й Донской – 9676; 2-й Донской – 30438; Усть-Медведицкий — 4330; Хопёрский – 7; Донецкий – 3473; Миуский – 92.

Состояние «раскола» в округах Области В.Д. так же фиксировалось в церковных летописях. Например летопись Крестовоздвиженской церкви Глазуновской станицы Усть-Медведицкого округа за 1867 г. содержит отдельную главу посвящённую учёту старообрядцев. Согласно летописи, в 1867 г. в «приходе существует раскол, раскольников обоего пола более 2 тысяч душ». [6]

Судя по статистическим сводкам точные сведения о существовании церквей и молельных домов у старообрядцев отсутствуют. В изданных в 1919 году «Очерках географии Всевеликаго Войска Донского» их автор, В. Богачёв, сообщает, что «при императоре Александре I были закрыты их (старообрядцев) церкви на целые сто лет».[7] Однако по сведениям Ф.Е. Мельникова в 1869 г., на Дону правительство закрыло все старообрядческие храмы. В 1878 г. последовало опечатание еще 17 старообрядческих часовен. [8] Таким образом, можно заключить, что старообрядцы, минуя официальные запреты, продолжали тайно устраивать свои молельни, а правительственные чиновники закрывали их по мере обнаружения.

Правительство и официальная православная церковь не признавали старообрядческого священства, называя его «лже-духовенством». Исходя из официальных данных статистического комитета, следует, что в 1855 г., и в 1863 г. на территории Войска Донского отсутствовали старообрядческие молельни и старообрядческие священники. [9] Хотя в это годы на Дону помимо «беглых попов», стали появляться священники белокриницкого согласия. Один из таких священников, Стефан Чернов, даже был пойман полицией, но «не без содействия своих пасомых, сумел убежать из под стражи». [10]

Здесь стоит отметить одно из средств, к которому вынуждено, прибегали все российские старообрядцы. «Старообрядцы затрачивали огромные средства для нейтрализации репрессивных мер властей, используя коррупционные методы (подкуп священников господствующей церкви и государственных чиновников). По мнению профессиональных «борцов с расколом», даже в годы наибольших преследований со старообрядчеством не удалось покончить из-за того, что «продажное чиновничество в значительной степени парализовало силу распоряжений» правительства».[11] Разумеется, обстоятельства описанного дела нам не известны, но едва ли старообрядцы организовывали «спецоперацию» по освобождению своего духовного отца.

В условиях притеснений и малого количества духовных пастырей религиозной деятельностью старообрядцев руководили наиболее нравственные, знающие казаки. Таким образом, полноценная церковная организация у казачества отсутствовала, а службы и обряды, насколько это было возможно в отсутствие священника, справляли выборные лица из числа казаков – уставщики. В беспоповском же согласии, функции священников частично, по «мирскому чину», выполнялись наставниками. Поэтому с возникновением в старообрядческой церкви трёхчинной иерархии, духовные нужды многочисленных старообрядческих поповских общин донских казаков обязывали к организации собственной епархии со своим епископом.

По соборному приговору старообрядческих обществ Дона, Кубани и Терека кандидатом в епископский сан был избран казак ст. Кавказской Иван Андреевич Зрянин (1793–1872). Он был известен тем, что подвизался на иноческом поприще в устроенных им пещерах («обвалах») на берегу Кубани. 5 октября 1855 г. Иван Зрянин, в иночестве Иов, был рукоположен московским архиепископом Антонием в сан епископа Донского, Кавказского и Екатеринославского. По возвращении из Москвы епископ Иов основал Никольский скит все в тех же обвалах, где и проживал с братией.[12] С этого времени ст. Кавказская становится епархиальным центром. Здесь рукополагаются священники для приходов казачьих станиц. Отсюда владыка Иов отправляется для освящения молитвенных домов. Упоминания о появлении на Дону первых священников белокриницкой иерархии гласят о том, что первым священником, получившим свою хиротонию за рубежом, был казак Виталий, впрочем, он не жил постоянно в этом Донском краю. Следующим уже постоянным священником, единственным в первое время на весь Дон и Волгу, был Степан Чернов из Дубовки. Этому старообрядческому пастырю пришлось быть страдальцем за свои религиозные убеждения и проповедь, однажды он был пойман и посажен под арест правительством, но в последствии сумел сбежать из под стражи.[13] В начале 1860-х епископ Иов стал посещать Новочеркасск. До наших дней сохранились сведения с точными ранним датами поставления, новочеркасского священника Иоанна Севастьянова в 1866 году, и священника Иоанна Федоровича Митяева, рукоположенного епископом Иовом 15-го февраля 1867 года.[14]

При первоначальном появлении на Дону священников белокриницкого согласия, они были встречены весьма радушно. Однако в скором времени часть старообрядцев-поповцев под воздействием разных причин, откололись от большинства и составили свой толк поповщинского согласия.

«После смерти первого народного избранника — епископа Иова (Зрянина) — на освободившуюся епископскую кафедру был избран донской казак Степан Петрович Морозов (1830–1902 гг.), рукоположенный в сан 30 ноября 1879 г. под именем Силуян архиепископом Виссарионом Измаильским в г. Новочеркасске. Любопытно, что его избранию предшествовала длительная борьба за своего кандидата, происходившая между донскими и кубанскими казаками — с одной стороны, и терскими — с другой. Целью последних, являлось перенесение епархиального центра из ст. Кавказской в ст. Алхан-Юртовскую Терской области. В связи с этим уже в январе 1872 г. сюда прибывает настоятель саратовского старообрядческого монастыря священноинок Серапион, которого должен был рукоположить в архиерейский сан Казанский епископ Пафнутий в здешнем скиту. Однако из-за решительного противодействия местной военной администрации планы терских старообрядцев были сорваны». [15] После упразднения Никольского монастыря в 1894 г. владыка Силуян покинул Кубань и вернулся на Дон. В 1902 г., незадолго до своей смерти, он сложил с себя епископские полномочия и удалился на покой.[16]

В 1873 г. старообрядцев разных согласий насчитывалось 38 801 муж. пола и 41 460 жен. пола. Данные о наличии староверческих церквей и молелен и священнослужителей при них отсутствуют.[17] Хотя эти официальные сведения не достоверны, молельни всё же существовали, а некоторые из них имели своих настоятелей. Об этом можно судить по следующим примерам. Павел Прусский, описывая свои поездки по донским станицам, упоминает, что 1878 г. в хут. Белоусове существует действующая старообрядческая молельня.[18] Перешедший из старообрядчества в единоверие священник Иоанн Севастьянов неоднократно в течение долгих лет обращался к правящим архиереям Донской епархии с докладами о положении старообрядцев в Новочеркасске и просьбами повлиять на светскую власть, которая «смотрит на это сквозь пальцы». По рапорту Иоанна Севастьянова в ноябре 1880 года Духовная консистория посылала уведомление к войсковому наказному атаману Н.А. Краснокутскому, а так же к прокурору Новочеркасского суда с просьбой о закрытии 4 староверческих молелен и о предании их владельцев суду. Эти обращения остались без последствий. [19] Причину подобного отношения властей Севастьянов видел в том, что «все в Новочеркасске главные руководители раскола люди богатые как мне кажется, раскол и поддерживается так долго, что сильные века сего держат его в своих руках. От этого и присоединение из раскола в православие незначительно».[20] А вот как описывала наличие духовенства у старообрядцев одна из местных газет в 1874 году. «В настоящее время попов этой иерархии немало на Дону. Из них известны нам: в Ростове — Филипп, в Аксае черный поп Евгений, в Новочеркасске Иоанн и Петр, последний сомнительный, исподтишка выдающий себя за попа, в Маныче — протопоп Афанасий, в хуторе Кошкине Константиновской станицы — поп Исидор, в Верхне — Курмоярской ст. – Иоанн, в Нижне-Чирской ст.- Сампсон, в Пятиизбянской — Иоанн, в Калаче — черный поп Иаков (один из бывших кандидатов в епископы), в Островской ст. — Спиридон, в Садках- Макарий». [21] Разумеется, это не исчерпывающий список всех донских старообрядческих священников.

Наибольшая часть старообрядцев была сосредоточена в станицах 2-го Донского, Усть-Медведицкого и 1-го Донского округов. В Миуском, Донецком и Хопёрском округах весьма незначительное число старообрядцев.[22] Преобладание старообрядческого населения над новообрядческим было в следующих станицах: Верхне-Чирской (более 8600 душ), Пяиизбянской (более 8100), Чернышевской (более 7000) 2-го Донецкого округа. Многочисленны старообрядцы были; в Есауловской и Усть-Белокалитвинской более 4000 душ, в Островской более 3300; в Глазуновской, Кобылинской, Нижне-Чирской и Николаевской более 2000; в Верхне-Каргальской, Манычской, Богоявленской, Константиновской, Голубинской, Верхне-Курмоярской, Нагавской, Цымлянской, Усть-Хопёрской, Скуришинской, Малодельской и Берёзовской более 1000 душ. [23]

В 1889 году на старообрядческую Донскую кафедру был хиротонисан епископ Спиридоний, в миру священник Симеон Архипов. Однако его святительское служение оказалось недолгим. В 1891 году вл. Спиридоний был арестован и отправлен в ссылку в ст. Луганскую (ныне близ г. Луганска на Украине), где вскоре скончался и был погребён чужими ему людьми. [24]

По данным на 1 января 1882 г. «православное население составляло 1 283 867 чел., единоверцев – 4408 чел., раскольников и сектантов 100 676 чел.» В числе старообрядцев приемлющих священство состоит 79 115 душ, не приемлющих священства 20 502. [25] Большое количество старообрядцев — поповцев проживает во 2-м Донском округе (52 105), затем в Усть-Медведицком (20 304 ) и в Черкасском (6 529); не приемлющие священство сосредоточены: в 1-м Донском округе (11 864 ) и в Донецком (7 774 д). [26]

Как можно заметить, за вторую половину XIX века общая численность приверженцев старообрядчества выросла почти в два раза. Основными причинами её постоянного роста было «естественное размножение», о чём свидетельствуют статистические сведения, [27] а так же смешанные браки, дети от которых в большинстве случаев оказывались «потеряны для православия». Старообрядцы, выбирая себе пару из новообрядческой среды, считали своим долгом приобщить их к «старой вере». В ряду прочих распространенных причин способствовавших переходу в старообрядчество были: желание возвратиться к утраченной вере предков, давление со стороны старообрядческого окружения. Немаловажное значение имела истовость богослужения в старообрядческих молельных. Это зачастую ярко разнилось с недостойным поведением некоторых священников господствующей Церкви и пренебрежением ими своими обязанностями. Переходу мог способствовать и ораторский талант начётчиков. Без сомнения широко распространенные в старообрядческой среде традиции взаимопомощи, благотворительности привлекали в неё людей малоимущих и нуждающихся в материальной поддержке. Несмотря на неравноправное положение с другими конфессиями, созданные староверами в области общины обеспечивали достаточную полноту религиозной жизни своих последователей и способствовали дальнейшему развитию древлеправославию.

Донской общественный деятель и краевед С.Ф. Номикосов в своём труде «Статистическое описание Области Войска Донского», считал обращения православных верующих в старообрядчество следствием религиозного невежества в среде малограмотного населения. «Вследствие того, в глухих приходах почти повсеместно нижеследующее мало отрадное явление: люди не знают молитв или произносят их в исковерканной форме, не понимают существа христианства и православия, что и дает расколоучителям или начетчикам из сектаторов возможность приобретать себе последователей среди православных».[28] В целом он так описывает положение донских старообрядцев: «Раскол делится на несколько толков, каковы: поповщина, приемлющая беглых попов от греко-российской церкви, приемлющие австрийское священство, беспоповцы, преимущественно поморского согласия, и самокрещенцы. Положение всех вообще раскольников в отношении религиозного обучения крайне печально. Беглопоповцы имеют всего только двух попов, а приемлющие австрийское священство шесть. Беглые попы суть ничто иное как отщепенцы, убоявшиеся суда церкви и потому изменившие оной. Попы же австрийского священства в умственном отношении ничем не отличаются от своих прихожан; все преимущество их состоит в грамотности, ограничивающейся иногда только умением читать церковно-богослужебные книги».[29] Не смотря на предвзятость этого мнения, в нём содержится доля подлинной действительности. Старообрядческие священники не имели возможности получать богословское образование, большинство из них было не многим образованнее своей паствы. После того как епископ Силуян возглавил Кавказскую епархию, Донская епископская кафедра опустела. Казак — старообрядец Георгий Захаров в письме архиепископу Антонию с горечью писал об отсутствии на епископскую кафедру образованных кандидатов: «Где же нам брать людей на такое высокопочетное место, так как у нас особых научных учреждений для сего нет!».[30] Об этом говорит и то, что во время «прений о вере» между старообрядцами и православными миссионерами, со стороны старообрядцев чаще выступали приглашённые начётчики, чем священники, которые были простыми слушателями.[31] Известны даже случаи, когда 4 старообрядческих священников перешли к баптистам, [32] один к штундистам, но после раскаялся.[33]

По первой всеобщей переписи населения Российской Империи 1897 года в Области войска Донского учтено старообрядцев и уклонившихся от православия – 130450.[34] Расселение старообрядцев в Области Войска Донского не было равномерным. На протяжении исследуемого периода большое число старообрядцев из средних и низовых станиц переселялось в дальние задонские хутора.[35] Согласно «Списку населенных мест области войска Донского по первой всеобщей переписи населения Российской Империи, 1897 года» старообрядцев насчитывалось: «Черкасский округ: раскольников в станицах — 3792 чел., в волостях — 54 чел., в поселениях на войсковых землях — 64 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 586 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 2 чел. Сальский округ: раскольников в станицах — 1652 чел., в волостях — 2 чел., в поселениях на войсковых землях — 0 чел., в верхнем запасе — 142 чел., в среднем запасе — 38 чел., в нижнем запасе — 0, зимовники частных коннозаводчиков — 64 чел., кордоны и другие сторожевые пункты — 29 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 0, в поселениях на железнодорожных землях — 8 чел. Первый Донской округ: раскольников в станицах — 20190 чел., в волостях — 64 чел., в поселениях на войсковых землях — 403 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 0 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел. Второй Донской округ: раскольников в станицах — 53712 чел., в волостях — 38 чел., в поселениях на войсковых землях — 1046 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 0 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел. Усть-Медведицкий округ: раскольников в станицах — 23982 чел., в волостях — 96 чел., в поселениях на войсковых землях — 166 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 264 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел. Хоперский округ: раскольников в станицах — 756 чел., в волостях — 53 чел., в поселениях на войсковых землях — 0 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 361 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел. Донецкий округ: раскольников в станицах — 10782 чел., в волостях — 71 чел., в поселениях на войсковых землях — 0 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 8 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел. Ростовский округ: раскольников поселениях на городских землях — 478, в станицах — 521 чел., в волостях — 106 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 1538 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 4 чел. Таганрогский округ: раскольников поселениях на городских землях — 77 чел., в станице — 193 чел., в волостях — 583 чел., в поселениях на войсковых и казенных землях — 0 чел., в поселениях на частно-владельческих землях — 688 чел., в поселениях на железнодорожных землях — 0 чел.»[36]

Официальные данные о наличии молелен, как и прежде не содержат в себе полное отражение действительности. Известно, что на 1896 год были молельные дома в хуторах Минаеве, Гурееве, Жукове. В станице Атаманской существовала единоверческая церковь, и был отдельный старообрядческий молельный дом, кроме того, в хуторах юрта действовало ещё три старообрядческих молельных дома. [37] По данным Областного правления в 1903 г. в Донской области с разрешения гражданской власти существовало только 22 молитвенных дома. Однако на самом деле их было гораздо больше: в Цимлянском округе из 47 молитвенных домов только 2 были открыты официальным путём.[38] Кроме молитвенных домов на территории войска Донского действовало в 1903 г. 2 женских монастыря и 1 мужской скит. Из них (1 женский и мужской) были основаны старообрядцами Белокриницкого согласия, а один женский – старопоморского согласия.[39]

В 1903 г. старообрядцев насчитывалось в Области Войска Донского до 135000 человек. [40] Источники упоминают такие старообрядческие толки и согласия, как поповцы — приемлющие священство, переходящее от господствующей Церкви (беглопоповцы), и приемлющих Белокриницкую иерархию, беспоповцы – федосеевцы, поморцы, средники. По численному составу на 1903 г. наибольшее распространение имели беглопоповское (46 036 чел.) и белокриницкое (47 377 чел.) согласия, в беспоповском толке состояло 30 683 человека. [41]

Донское старообрядчество на протяжении второй половине XIX века смогло выстоять под натиском притеснений, обуздывающих мер, клеветы и подстрекательства со стороны государственной власти, представителей новообрядческой Церкви. Смогло пережить предательство некоторых своих братьев и пастырей. И в наше время можно извлечь уроки из того бесценного опыта, который оставили нам наши предки.